|
Айги (Айхи) Геннадий Николаевич (1934-2006)
|
|
Поэт. Один из лидеров советского авангардного искусства 1960-1970-х годов. По национальности чуваш. Писал на чувашском, русском, французском языках. Народный поэт Чувашии (1994). Внёс огромный вклад в популяризацию чувашской поэзии и чувашской культуры в мире. Стихи Геннадия Айги (Айхи) переведены на многие языки мира. В России до 1991 г. не печатался. Книги: "Зимние кутежи" (1968, издана во Франции);
"Начала полян" (1971, издана в Германии); "Стихи 1954-1971" (1975, издана в Германии); "Отмеченная зима" (1981, издана во Франции);
"Здесь" (1991); "Теперь всегда снега" (1992); "Свечи во мгле и несколько песенок" (1992); "Слово-ворона" (1998) и др. Стихи Г. Айги вошли в "Антологию русского верлибра" (1991), публиковались в периодических изданиях. Г.Н. Айги лауреат премии Андрея Белого (1987), Пастернаковской премии (2000, первый лауреат), премии Французской Академии (1972), премии имени Петрарки (1993). Командор Ордена литературы и искусства (1998). Отец скрипача и композитора Алексея Айги.
Скончался Г.Н. Айги 21 февраля 2006 года в Москве, похоронен на кладбище деревни Шаймурзино в Батыревском районе Чувашии.
|
|
ОТЪЕЗД
Забудутся ссоры,
отъезды, письма.
Мы умрем, и останется
тоска людей
по еле чувствуемому следу
какой-то волны, ушедшей
из их снов, из их слуха,
из их усталости.
По следу того,
что когда-то называлось
нами.
И зачем обижаться
на жизнь, на людей, на тебя, на себя,
когда уйдем
от людей мы вместе,
одной волной,
когда не снега и не рельсы, а музыка
будет мерить пространство
между нашими
могилами.
ОТМЕЧЕННАЯ ЗИМА
белым и светлым вторым
страна отдыхала
причиной была темнота за столом
и ради себя тишину создавая
дарила не ведая где и кому
и бог приближался к своему бытию
и уже разрешал нам касаться
загадок своих
и изредка шутя
возвращал нам жизнь
чуть-чуть холодную
и понятную заново
ЛЮБИМОЕ
Бледное лицо —
золотая кожура тишины!
Где-то движутся сны
налегке,
и нет ничего,
кроме заигрывания бога
с самим собой
за этим его
прикрытием.
И — из этой игры
дочеловеческих начал
мне остается
познанье тоски.
ПОЛЕ: КОЛОСИТСЯ РОЖЬ
а ширящийся — ты
и вдруг блеснет
щемя царапиной девичьей
во ржи: еще не становясь
(все чаще режет тонкий голосок
толчком божественного есть
у леса засиять!
почти невидим воздух-шелк
в проколах
(о душа)
слепящих
АЛЬТ
Ф. Дружинину
птица черная здесь затерялась
о ясный монах галерей
и снега кусок как в награду звезда!
отрываясь от грифа
падают доски селений
здесь во дворе опустевшем давно
и дереву нравятся вывихи дерева
бархату шёлка куски
а струны ложились бы четче на книги
освещенные снегом на крыше
через окно
ВСЁ ТАК ЖЕ С ТЕХ ПОР
посредником было окно слуховое
между душою и небом!
а окольное зрение без крапинок глаз!
тревожило детскую память
как золотистую женскую стенку
меж нами и миром
и тогда зафиксировались
беспамятством мысли
в лете четвертом увиденные
тени ладоней
заовражных существ
ВЕСТЬ С ЮГА
мучает золото сон завершая
слабо присутствуя днем
и где-то основой таится лицо
свободное с ясностью санной
издали стати моей достигающее
тревожа до света на коже
уместное прятать глазами
море и флаги чужие
узкою черною влагой
сливая их с сердцем
осторожно присутствие в памяти
идеи-колес-вдоль-кустарников-выжженных
вкривь выявляет виски —
о словно при крови и золоте
это я вижу во сне
раненой стенкой лица! —
и касаясь как ран подсолнухов
утешение шепчется в платье и в волосы
светом на горы натянутым
как алебастром вечерним и робким
в узоры Грааля
САД — ГРУСТЬ
это
(быть может)
ветер
клонит — такое лёгкое
(для смерти)
сердце
К ПОЯВЛЕНИЮ СНЕГА
снова
он здесь
возвращаясь со дна
тихой поправкою
звуков на ветках
долго
(словно не день
а уже
без селений без города
без говорящих)
будто входящий
(всё ближе)
опять на стене на бумагах
над окраскою печки — он с детства разбросанный он
отобранный и возвращаемый
во тьме через тихое поле пугавший
белым знакомым лицом
ЗИМНИЙ КУТЕЖ
а пить — как будто в Лете спать:
с лицом чужим
как бы натянутым:
над местом не-вещественным
опасным
и озаряться в той реке
огнем незримым тьмы
ты там мой друг
в беспамятстве сказавший:
«как жить? да шкурой на базаре торговать
своею
золотой»
БЕЗ НАЗВАНИЯ
теперь среди ромашек ветр такой
"когда свою судьбу
впервые я не чувствую":
– настолько воздух – весь – из этого сознанья! –
так держится сама собой
болезнь покинутости – чем-то странно-легкая –
немного пребывая
средь лепестков дрожащей красотой
СОН-РАСПАД
а спящая она не просыпаясь
стреляет - головами и руками
своих обрывков - виде сыновей
о сон - распад - раскалыванье:
на числа мертвых . . .-
и ей - огромной - с лоном дремлющим
есть время долгое - не просыпаться:
- я в нем сотрусь другой возникнет: длить!-
а шевеленья музыка огромна:
а зреет вдаль и вширь а подготавливается
ее пустою мощью
сверхсильное в дурмане место:
/из я-обломков - тишина/- где будет - нечему очнуться
|
|
Страница создана 26 мая 2009 г. (1891)
|
|
