Главная страница Книга отзывов Ссылки на сайты близкой тематики Обо мне e-mail

Григорьев Аполлон Александрович (1822-1864)

В.Н. Орлов
      Поэт, литературный и театральный критик, мемуарист. Вырос в Москве, получил прекрасное образование. Его товарищами по университету были А.А. Фет, Я.П. Полонский, С.М. Соловьёв. В 1846 году выпустил единственный прижизненный сборник стихотворений. Много печатался в журнале "Москвитянин", в конце 1850-х гг. вошёл в его так называемую "молодую редакцию" вместе с А.Н. Островским и другими литераторами. Увлекающаяся натура Аполлона Григорьева, его страстная и безответная любовь к Леониде Визард, одной из первых русских женщин-врачей обусловили содержание его лирики. Некоторые из них положены на музыку: "О, говори хоть ты со мной, Подруга семиструнная!", "Над тобой мне тайная сила дана", "Расстались мы - и встретимся ли снова", "О, сжалься надо мной!"...
      Но самым знаменитым произведением поэта стал романс "Две гитары за стеной, жалобно заныли..." ("Цыганская венгерка"). Это лирический памятник безнадёжной любви Аполлона Григорьева к девушке с чёрными "цыганскими" волосами и большими голубыми глазами - Леониде Яковлевне Визард. Музыка к "Венгерке" была сочинена дирижёром цыганского хора Иваном Васильевым. Московские, а за ними и петербургские цыгане стали петь её начиная с 60-х - 70-х годов позапрошлого столетия.
      Мемуарная проза Аполлона Григорьева была названа им "Мои литературные скитальчества". Умер поэт 25 сентября 1864 года в долговой тюрьме от апоплексического удара. Могила на "Литераторских мостках" Волковского кладбища в Санкт-Петербурге. Памятник установлен на месте перезахоронения в 1934 г. с Митрофаньевского (Холерного) кладбища.

фото Двамала, 2015 г.
 фото Геннадия Каля

Стихи Аполлона Григорьева



                   ***

О, говори хоть ты со мной,
        Подруга семиструнная!
Душа полна такой тоской,
        А ночь такая лунная!

Вон там звезда одна горит
        Так ярко и мучительно,
Лучами сердце шевелит,
        Дразня его язвительно.

Чего от сердца нужно ей?
        Ведь знает без того она,
Что к ней тоскою долгих дней
        Вся жизнь моя прикована...

И сердце ведает мое,
        Отравою облитое,
Что я впивал в себя ее
        Дыханье ядовитое...

Я от зари и до зари
        Тоскую, мучусь, сетую...
Допой же мне - договори
        Ты песню недопетую.

Договори сестры твоей
        Все недомолвки странные...
Смотри: звезда горит ярчей...
        О, пой, моя желанная!

И до зари готов с тобой
        Вести беседу эту я...
Договори лишь мне, допой
        Ты песню недопетую!




           ***

Две гитары за стеной
Жалобно заныли…
С детства памятный напев,
Милый, это ты ли?
Эх, раз, ещё раз,
Ещё много, много раз!

Поговори хоть ты со мной,
Гитара семиструнная,
Вся душа полна тобой,
А ночь такая лунная.
Эх, раз, ещё раз,
Ещё много, много раз!

Это ты, я узнаю
Ход твой в ре-миноре,
И мелодию твою
В частом переборе.
Эх, раз, ещё раз,
Ещё много, много раз!

Как тебя мне не узнать?
На тебе лежит печать
Страстного веселья,
Бурного похмелья.
Эх, раз, ещё раз,
Ещё много, много раз!

Ах болит, болит, болит
Голова с похмелья…
Уж мы пьём, мы будем пить
Целую неделю!
Эх, раз, ещё раз,
Ещё много, много раз!
Эх, раз, ещё раз,
Ещё много, много раз!

Что за горе? Плюнь да пей!
Ты завей его, завей
Верёвочкой горе!
Топи тоску в море!
Эх, раз, ещё раз,
Ещё много, много раз!
 



           ***

Над тобою мне тайная сила дана,
   Это - сила звезды роковой.
Есть преданье - сама ты преданий полна -
   Так послушай: бывает порой,
В небесах загорится, средь сонма светил,
   Небывалое вдруг иногда,
И гореть ему ярко господь присудил -
   Но падучая это звезда...
И сама ли нечистым огнем сожжена,
   Или, звездному кругу чужда,
Серафимами свержена с неба она,-
   Рассыпается прахом звезда;
И дано, говорят, той печальной звезде
   Искушенье посеять одно,
Да лукавые сны, да страданье везде,
   Где рассыпаться ей суждено.

Над тобою мне тайная сила дана,
   Эту силу я знаю давно:
Так уносит в безбрежное море волна
   За собой из залива судно,
Так, от дерева лист оторвавши, гроза
   В вихре пыли его закружит,
И, с участьем следя, не увидят глаза,
   Где кружится, куда он летит...
Над тобою мне тайная сила дана,
   И тебя мне увлечь суждено,
И пускай ты горда, и пускай ты скрытна,-
   Эту силу я понял давно.

 

            ***

О, сжалься надо мной!.. Значенья слов моих
В речах отрывочных, безумных и печальных
Проникнуть не ищи... Воспоминаний дальных
Не думай подстеречь в таинственности их.
Но если на устах моих разгадки слово,
    Полусорвавшись с языка,
Недореченное замрет на них сурово
    Иль беспричинная тоска
Из груди, сдавленной бессвязными речами,
Невольно вырвется... молю тебя, шепчи
Тогда слова молитв безгрешными устами,
Как перед призраком, блуждающим в ночи.
Но знай, что тяжела отчаянная битва
    С глаголом тайны роковой,
Что для тебя одной спасительна молитва,
    Неразделяемая мной...



                ***

Расстались мы - и встретимся ли снова,
И где и как мы встретимся опять,
То знает бог, а я отвык уж знать,
Да и мечтать мне стало нездорово...
Знать и не знать - ужель не всё равно?
Грядущее - неумолимо строго,
Как водится... Расстались мы давно,
И, зная то, я знаю слишком много...
Поверье то, что знание беда,-
Сбывается. Стареем мы прескоро
В наш скорый век. Так в ночь, от приговора,
Седеет осужденный иногда.



                 ***

     О, сколько раз в каком-то сладком страхе
     Волшебным сном объят и очарован, 
     К чертам прозрачно-девственным прикован, 
     Я пред тобой склонял чело во прахе.
     Казалось мне, что яркими очами
     Читала ты мою страданий повесть, 
     То суд над ней произнося, как совесть, 
     То обливая светлыми слезами...
     Недвижную, казалось, покидала
     Порой ты раму, и свершалось чудо:
     Со тьмой, тебя объявшей отовсюду, 
     Ты для меня союз свой расторгала.
     Да! Верю я - ты расставалась с рамой, 
     Чело твое склонялось надо мною, 
     Дышала речь участьем и тоскою, 
     Глядели очи нежно, грустно, прямо.
     Безумные и вредные мечтанья!
     Твой мрак с тобой слился неразделимо, 
     Недвижна ты, строга, неумолима...
     Ты мне дала лишь новые страданья!



          ВОЛШЕБНЫЙ КРУГ

Тебя таинственная сила
Огнем и светом очертила,
   Дитя мое.
И все, что грустно иль преступно,
Черты боятся недоступной,
   Бежит ее.

И все, что душно так и больно
Мне давит грудь и так невольно
   Перед тобой
Порою вырвется невнятно,-
Тебе смешно иль непонятно,
   Как шум глухой...

Когда же огненного круга
Коснется веянье недуга,-
   Сливаясь с ним
И совершая очищенья,
К тебе несет оно куренья
   И мирры дым.



       ДВА СОНЕТА
           1

Привет тебе, последний луч денницы,
Дитя зари,- привет прощальный мой!
Чиста, как свет, легка, как божьи птицы,
Ты не сестра душе моей больной.

Душа моя в тебе искала жрицы
Святых страданий, воли роковой,
И в чудных грезах гордостью царицы
Твой детский лик сиял передо мной.

То был лишь сон... С насмешливой улыбкой
Отмечен в книге жизни новый лист
Еще одной печальною ошибкой...

Но я, дитя, перед тобою чист!
Я был жрецом, я был пророком бога,
И, жертва сам, страдал я слишком много.

           2

О, помяни, когда тебя обманет
Доверье снам и призракам крылатым
И по устам, невольной грустью сжатым,
Змея насмешки злобно виться станет!..

О, пусть тогда душа твоя помянет
Того, чьи речи буйством и развратом
Тебе звучали, пусть он старшим братом
Перед тобой, оправданный, восстанет.

О, помяни... Он верит в оправданье,
Ему дано в твоем грядущем видеть,
И знает он, что ты поймешь страданье,

Что будешь ты, как он же, ненавидеть,
Хоть небеса к любви тебя создали,-
Что вспомнишь ты пророка в час печали.



                ***

Когда колокола торжественно звучат
Иль ухо чуткое услышит звон их дальний,
Невольно думою печальною объят,
   Как будто песни погребальной,
Веселым звукам их внимаю грустно я,
И тайным ропотом полна душа моя.

Преданье ль темное тайник взволнует груди,
Иль точно в звуках тех таится звук иной,
Но, мнится, колокол я слышу вечевой,
Разбитый, может быть, на тысячи орудий,
   Властям когда-то роковой.

Да, умер он, давно замолк язык парода,
Склонившего главу под тяжкий царский кнут;
Но встанет грозный день, но воззовет свобода
   И камни вопли издадут,
И расточенный прах и кости исполина
Совокупит опять дух божий воедино.

И звучным голосом он снова загудит,
И в оный судный день, в расплаты час кровавый,
В нем новгородская душа заговорит
   Московской речью величавой...
И весело тогда на башнях и стенах
Народной вольности завеет красный стяг...



             ПАМЯТИ В***

Он умер... Прах его истлевший и забытый,
В глуши, как жизнь его печальная, сокрытый,
Почиет под одной фамильною плитой
Со многими, кому он сердцем был чужой...
Он умер - и давно... О нем воспоминанье
Хранят немногие, как старое преданье,
Довольно темное... И даже для меня
Темнее и темней тот образ день от дня...
Но есть мгновения... Спадают цепи лени
С измученной души - и память будит тени,
И длинный ряд годов проходит перед ней,
И снова он встает... И тот же блеск очей
Глубоких, дышащих таинственным укором,
Сияет горестным, но строгим приговором,
И то же бледное, высокое чело,
Как изваянное, недвижно и светло,
Отмечено клеймом божественной печати,
Подъемлется полно дарами благодати -
Сознания борьбы, отринувшей покой,
И року вечному покорности немой.
     

Страница создана 20 марта 2016 г. (2376)  



сайт Могилы ушедших поэтов

       Если вы не видите алфавитного указателя